Я ошарашено моргнула, лишь сейчас сообразив, что, если Ярополк стал Тибальтом, значит, Опалов превратился…
- Ты кот?!
Александр фыркнул, распушив шерсть и глядя на меня фирменным взглядом всех породистых котов и кошек, свято уверенных, что люди существуют исключительно для их обслуживания и обожествления.
- Ух ты, сама догадалась? Или твой ненаглядный подсказал, пока вы с ним секретничали в тёмном уголке?
- Ещё не хватало, о тебе разговаривать, - я презрительно хмыкнула и ослабила хватку на подушке.
- Значит, по поводу тёмного уголка мои предположения верны, - кот сощурил наглые жёлтые глаза и вальяжно развалился на кровати. – И чем же вы там занимались, а? Проверено опытом: места за гардинами вполне хватает для страстной парочки, желающей побыть наедине.
Вместо ответа я мстительно запулила в обнаглевшего кошака подушкой, вдобавок звонко припечатав:
- Дурак и пошляк.
Опалов зашипел, выгнув спину горбом, но его прервал вошедший в комнату в сопровождении чего-то негромко воркующей кормилицы Ярополк. Мой ненаглядный в сторону Александра даже не посмотрел, всё внимание, нежность, ласку и заботу сосредоточив в одном обращённом ко мне вопросе:
- Что случилось, сестрёнка?
Моё сердце подпрыгнуло вверх и затрепетало где-то между ушей, а потом сахарным сиропом потекло вниз, опаляя щёки, разжигая кровь и вызывая странное томление в низу живота. Когда говорят глаза, что такое слова, они лишь ширма, кривое зеркало, магическая коробка, содержащая совсем не то, что видно стороннему наблюдателю. Кстати, о наблюдателях, пора выпроводить их из комнаты, наша беседа в свидетелях не нуждается, это же не венчание, к сожалению.
- Кормилица, будь добра оставь нас.
Мария заметно огорчилась (наверняка мечтала погреть уши во время нашего с Ярополком разговора), но спорить не стала, направилась к двери, несколько раз повторив, что будет поблизости и сразу придёт, стоит мне только её позвать. Я так понимаю, кормилица всем телом прижмётся к двери, впитывая не только каждое слово, мимолётный шорох, долетающий из моей комнаты. Нет, всё-таки в отсутствии прислуги в двадцать первом веке есть свои преимущества. Взгляд мой случайно упал на Опалова, развалившегося на кровати с видом киногурмана, приготовившегося созерцать очередной шедевр синематографа. Нет уж, голубчик, мы и без тебя прекрасно справимся.
- Кормилица, - окликнула я не спешащую уходить женщину.
- Да?! – Мария с готовностью остановилась, с надеждой глядя на меня.
Извините, но лично я свидания напоказ провожу исключительно на сцене. Личная жизнь потому так и называется, что никого, кроме двоих влюблённых, не касается.
- Котика с собой прихвати, пожалуйста.
- Что?! – возмущённо завопил Александр, превращаясь из ленивого домашнего любимца в разъярённого хищника средних размеров. – Меня и за дверь?! Совсем ополоумела, зараза?! Да я тебя…
Что именно хотел сделать мне Опалов, я так и не узнала, потому что Ярополк решительно ухватил взъерошенного кота за шкирку, чуть сдавил, обрывая тем самым поток матерного возмущения, отодрал от кровати, в три шага преодолел отделявшее его от двери расстояние и вышвырнул кота в коридор. Чётко, жёстко и без лишних слов. Не знала, что Яр так может, со мной он всегда был ласковым и терпеливым. Пока я зачарованно хлопала глазами, пытаясь удержаться от восторженного пускания слюней на такую красочную демонстрацию брутальности, Ярополк коротко и весьма выразительно кивнул кормилице на дверь:
- Прошу.
Мария томно вздохнула, сверкнула глазами и страстным шёпотом, который при желании можно было даже в коридоре услышать, выдохнула:
- Ах, какой. Голубка, по всему видать, синьор Тибальт из тех мужчин, что скучать и мёрзнуть не дадут. Доверьтесь ему.
Тот факт, что синьор Тибальт мой двоюродный брат, нянюшку абсолютно не смущал. Она свято придерживалась правила: что миленькая не сделает, всё ладно.
От вполне понятных и доступных намёков кормилицы я смутилась и едва не позвала Марию обратно, вдруг оробев и не решаясь остаться наедине с мужчиной. С сильным и решительным мужчиной, твёрдо знающим, чего ему в этой жизни хочется и имеющим как минимум три пути достижения цели. Мужчиной, образ которого не смогли вытравить из моей памяти никакие научно-технические достижения,
- Ярополк…
Я смешалась, не зная, что ещё сказать и нужно ли вообще что-либо говорить. Под ощутимо горячим взором бездонных тёмных глаз мне было сладко и неуютно одновременно. А вдруг, я сделаю что-нибудь не так? Скажу что-нибудь не то, разом перечеркнув всё, что между нами было? И мешкать нельзя, ведь нашему уединению в любой момент могут помешать. Та же синьора Капулетти, тьфу-тьфу-тьфу, не к месту будь помянута, решит изобразить заботливую маменьку, и придёт пожелать мне спокойной ночи. Нет, она скорее навестит меня с очередной лекцией о правилах хорошего тона, которые я дерзнула нарушить. Да что же за сумбур-то у меня в голове, я ведь не наивная глупышка, не знающая жизни! Я почти с мольбой посмотрела на Ярополка, не отводящего от меня своих гипнотических очей. Ну, что же ты? Тоже растерялся? А может… я всё придумала, и никакой любви нет и в помине? Одна лишь мимолётная страсть, благополучно истаявшая сизым дымком за время выпавших на долю Ярополка испытаний?
- Юля, - хрипло выдохнул Ярополк, одним звериным рывком преодолевая разделяющее нас расстояние и притискивая меня к себе так, что воздух со всхлипом-свистом вылетел из груди, - Юля, Юлька, девочка моя… Ладо моё…
Я плавилась в горячих поцелуях, таила в груди, дабы не привлечь ничьего разрушительного внимания, стоны блаженства. Проклятие, насланное на меня ослеплённой от ревности тихоней Анечкой, неожиданно превратилось в благословение, подарив мне то, о чём я не смела уже даже и мечтать.
- Я люблю тебя, Яр.
- Я люблю тебя, Юля.
Слова слетели с губ и растворились во тьме, бледная луна, проглянувшая из бархатистой завесы облаков, благословила наш союз своим призрачным светом. В саду пискнула потревоженная дурным сном птаха, треснула сухая ветка, а затем опять воцарилась блаженная тишина. Я повозилась, уютнее устраивая голову на груди любимого мужчины и слушая глухое буханье его сердца. Господи, вернусь домой, расцелую Анюту в обе щёки. А ещё обязательно посоветую ей не тратить время на парня, который не ценит никого, кроме себя и найти того, с кем сладко не только засыпать, но и просыпаться.
Сцена 7. Интригующее открытие
Утро для меня началось с истошного кошачьего мява под дверью. Противный заунывный вой сопровождался ещё и мерзопакостным скрежетом когтей по крепкому дереву. Да что же это за безобразие, вроде не весна, чтобы котики так с ума сходили?!
- Яр, - простонала я, спросонок не сразу вспомнив, кто я, где нахожусь и что вообще происходит.
Гадость пробуждения сгладил нежный поцелуй в уголок губ и бархатистый шёпот:
- Не волнуйся, моя хорошая, я со всем разберусь.
Мр-р-р, как же приятно! Чувствуя себя большой избалованной кошкой, я потянулась, открыла один глаз, и вот тут-то воспоминания о прошлом вечере и набросились на меня с пылом засидевшегося в кустах в ожидании неосторожной жертвы маньяка. Я ойкнула, смущённо покраснела и расплылась в блаженной улыбке влюблённой дурочки, впадающей в романтичный ступор при виде обнажённого торса любимого мужчины.
- Ты чего, Юль? – Ярополк повернулся ко мне, затягивая завязки на штанах.
Честное слово, я чуть слюной не захлебнулась, глядя на покрытую золотистым загаром кожу, под которой перекатывались волнующими девичье сердце буграми мышцы. Это всё моё, родное и любимое, никому не отдам! Зачарованная открывшейся красотой, я спрыгнула с кровати, подошла к Яру и с детской непосредственностью провела ладошкой сначала по его груди, а затем и животу. Спустилась бы и ниже, да Ярополк решительно отодрал мою лапку, крепко поцеловал в беззащитную ладошку и хрипло выдохнул:
- Ладо моё, если ты свои ручки не угомонишь, то я плюну на всю конспирацию и буду любить тебя до тех пор, пока меня силой от тебя не отдерут.